бесноватых побежали на Спасателей.
— Ч-чего они… чего они хотят? — смутился Брук.
Варвар не терялся, когда на него нападали люди или монстры. Ведь первые направляют на тебя мечи и копья, а вторые прыгают с клыками и когтями. Всё предельно ясно: убивай врага или будешь убит сам. Но как быть, если единственное оружие, с которым бросаются в атаку — пустые руки, влажные языки и сиськи? Это не похоже на орудие убийства!
Шайка женщин навалилась на Брука со всех сторон. Они яростно рвали те хлипкие тряпки, что заменяли ему одежду. Гроздьями повисли на руках и ногах варвара, пытаясь свалить его на мостовую. Облепили всё мускулистое тело и неистово тёрлись об него, а кто-то вцепился в член пальцами или губами.
— Отбивайтесь! — Лабдорис ударила молнией по одной из одержимых девушек.
Волшебница вложила в заряд совсем немного силы, — всё равно почти всю растеряла в боях под городом — так что одержимая только потеряла сознание. Напор от этого ничуть не ослаб, одну оглушённую девушку заменило несколько новых.
— Отбивайтесь, или нас толпой снасилуют до смерти!
Слова Лабдорис привели Брука в чувство, он завертелся и замахал руками, сбрасывая одержимых. Они далеко отлетали, однако, даже после тяжёлых падений, сразу поднимались и, невзирая на боль, вновь безумно пёрли на Спасателей. Варвару пришлось отбиваться кулаками, ударяя не только мужчин, но и женщин.
— Э-э, нет, не хочу, чтобы мне порвали задницу! — Рамми со всей мочи всадила с ноги по голове бесноватого парня.
— Отходим к воротам! — Сидмон Зверолов безоружным оборонялся ничуть не хуже, чем с кинжалами. — Иначе нас сметут!
Эльф вертушкой в прыжке сбил с ног помешанную тётку.
Что-то начала колдовать Хильда. В пору обучения магии в родном храме жрица показывала чудеса концентрации. Хильда не отвлекалась от волшебного плетения из-за оглушительных звуков, дрожа земли, штормового ветра, пекла, пронизывающего холода или же иллюзий монстров.
Но сейчас, когда благочестивую жрицу ухватил за грудь одержимый мужик, разом сбилась вся сосредоточенность. Хильда тоненько вскрикнула после того, как другой бесноватый уткнулся носом в её бедро. Сидмон и Рамми оттеснили одержимых от жрицы, однако она так перевозбудилась, что больше не мола творить новое заклятье.
Чего не скажешь о Лабдорис. Её хоть тоже нет-нет да и лапали грубо за мягкие и мясистые части тела, однако волшебница сумела создать воздушные чары. По площади пронеслись вихри, которые сбили всех тех одержимых, что оказались вблизи Спасателей.
Впрочем, это позволило отступить только на две дюжины шагов, пока не накатилась новая волна безумцев. Так бы и завалили Спасателей, не вступи в бой новая сила, которая прежде оставалась не у дел.
Ансгар, наконец, сбросил то душевное оцепенение, что сковало после признаний Лакхесис. Сперва друид направил в бесноватую толпу заклятье сна. Хоть далеко не все одержимые провалились в беспамятство, движения многих стали вялыми и заторможенными.
В глубине катакомб Ансгар не мог призвать силы живой природы. Но здесь, на улицах города, хватало зелени. По велению друида ожили деревья, и потянулись ветвями к бесноватым, перекрывая им путь. Плющ, что пышно произрастал на стенах домов, теперь обвивался вокруг ног одержимых или же падал на них словно сеть.
Благодаря поддержке Ансгара Спасатели вырвались с площади, миновали несколько улиц, и добрались до ворот. Хотя не без ранений, если за таковые можно считать синяки, следы поцелуев и ссадины после шлепков, которые пришлись на груди и ягодицы. Во многих местах тела Спасателей блестели от слюней, а может, и ещё от каких жидкостей.
Наконец, пробились через ворота. Здесь команда задержались, пока Рамми опускала решётку, чтобы отрезать погоню, и слезала с внешней стороны крепостной стены.
Поминутно оглядываясь, приключенцы почти бегом пустились по дороге. К счастью, без руководства культистов или демонов одержимые оказались неспособны самостоятельно открыть городские ворота, так что Спасатели выиграли время.
Когда им попадались случайные прохожие или деревенские жители, то приключенцы призывали их валить от города как можно дальше. Большинство встречных с удивлением смотрели на голую компанию или посмеивалось над ней, лишь немногие вняли предупреждению. Спасатели не тратили время на долгие уговоры.
Только спустя пару часов пути остановились в роще, что росла в стороне от тракта.
— Мы не можем долго засиживаться здесь, — сказала Хильда. — Едва ли Лакхесис удовлетворится только захватом Бабеля. Скорее всего, она повелит демонам и культистам обращать в одержимых и жителей окрестных земель. Позволительно передохнуть совсем чуточку, и надо продолжать путь.
— Бездна, всю кожу стёрла, — проворчала Лабдорис, потирая босые ноги.
На дороге им попался торговец, который сжалился над шайкой голых безумцев, как он назвал Спасателей, и дал дешёвое тряпьё, чтобы скрыть срам. Но вот лишней обуви у него не нашлось.
— Если что, я понесу тебя, знахарка, — сказал Брук.
— Знахарки у вас в племени, простофиля, — огрызнулась Лабдорис. — А я волшебница. Запомни это… Но спасибо за поддержку, Брук.
— Кстати, Лабдорис, — заговорил Сидмон Зверолов. — Ты, похоже, знакома с этой… как её там… главой культа!.. Джильда? Так её вроде?
— Да… Учились вместе в одной магической академии. Хотя на разных факультетах. Я по стихийному волшебству, она же на чёрной магии специализировалась. Конкретно — на демонологии.
— Вы общались? — поинтересовалась Рамми.
— Нет. Ну, на общих лекциях могли немножко словами перекинуться по делу. Один раз трудились в паре на лабораторных работах. Но подругами или хоть приятельницами нас нельзя назвать.
— Что ты вообще о ней знаешь? — продолжала расспрашивать Лисий Хвост.
— В годы моего обучения факультет чёрной магии не пользовался спросом или уважением. Он был в упадке, там науку постигало всего несколько студентов. И вот ученики из стихийников почему-то особенно недолюбливали студентов чёрной магии. Вплоть до того, что не упускали случая как-нибудь подгадить.
Хотя это глупо, скажу я вам. Ведь факультет чёрной магии вовсе не злу обучал,
